Название: Обернись – и ты увидишь
Автор: Джу
Рейтинг: PG-13
Категория: femmeslash
Персонажи: Mirandy
Жанр: angst, drama
Краткое содержание: у любого терпения есть предел
Дисклеймер: Все принадлежит Сами-Знаете-Кому
Предупреждение: страшно сказать, написано за несколько часов в ночи на жутко депрессивной эмоции (угу, графоманотерапия, теперь я знаю, как это называется!).
- Я ухожу.
Я ненавидела себя за эти слова, но ничего не могла с собой поделать. У меня больше не осталось сил. Я думала, что я не такая, как ее бывшие мужья. Я думала, я – сильнее. Я думала, я смогу приручить Дракона. Какой же наивной я была! Я терпела очень долго. Была всепонимающей и всепрощающей. Я старалась быть нужной ей. Старалась поддерживать, помогать. И никогда не давить. Наверное, я виновата сама. Слишком быстро из человека я стала приложением. Приложением к великой и неповторимой Миранде Пристли. Большинство журналистов даже не в курсе, как меня зовут, я уверена. А Миранда… она сочла, что это в порядке вещей. Она стала пропускать наши встречи, забывать о наших совместных планах. Она перестала прислушиваться ко мне. Иногда мне казалось, что она вообще не слышит (или не слушает, что вернее), о чем я говорю. Она была вся в себе. Вся в «Подиуме». Я возненавидела этот журнал. Иногда я покупала его только для того, чтобы медленно вырывая страницу за страницей, сжигать их в камине. Сначала я плакала, потом ругалась, а потом… Потом мне стало все равно. И это испугало меня. Действительно испугало. Ведь я любила ее. Любила больше жизни. Любила, как можно любить шторм или весеннюю грозу, преклоняясь перед непобедимой силой стихии. Я дышала ею, дышала для нее. Мне казалось, что ничто не способно убить эти чувства. Дура! Кристиан как-то сказал, что Миранда убивает все живое рядом с собой. Видимо, я уже давным-давно мертва.
Я решила уйти. Это было самое тяжелое решение в моей жизни. И самое легкое. Просто я знала, что должна сделать это. Быстро. Безболезненно, к сожалению, не получится. Миранда сможет прожить и без меня. Я без нее… научусь существовать. Но вместе нам быть невозможно.
Дождавшись ее возвращения, я произнесла роковые слова. Сначала мне показалось, что она снова пропустила мимо ушей сказанное мною. Она даже не повернулась. Вообще никак не отреагировала. Но подойдя ближе, я заметила, как побелели костяшки ее пальцев, лежащих на перилах. Будто она вцепилась в них, чтобы не упасть. Я молчала.
- Это твое окончательное решение? – наконец дождалась я ответа.
- Миранда…
- Да или нет? – требовательный тон, бескомпромиссный выбор.
- Да.
- Где дверь, ты знаешь. Вещи заберешь, когда я буду на работе. – И она стала подниматься по лестнице, так ни разу и не посмотрев на меня.
Я поняла, что плачу, только почувствовав вкус соли на губах. Это был конец.
Или начало, как потом оказалось.
Мне позвонила Эмили. Это было три или четыре дня спустя. Я еще не успела забрать вещи и думала, что Миранда решила меня поторопить. Но когда я взяла трубку, на другом конце были только истерические всхлипывания и нечленораздельные попытки что-то сказать.
У меня похолодело сердце. И это не красивый оборот. Я испугалась. Никогда и ничего я прежде так не пугалась. Ни за кого. Я боялась даже спросить. Боялась того, что могу услышать. Пульс участился, кровь стучала в ушах, заглушив все прочие звуки. Судорожно сжав трубку, я все же выдавила из себя:
- Эм, что случилось?
- Ми-ми-миранда… ее увезли… скорая…
- Что с ней?
- Я н-н-не знаю… они не сказали, - каждое слово чередовалось с очередной порцией всхлипов.
- Эм, успокойся и объясни внятно, что произошло? – я сама еле сохраняла видимость спокойствия, но мой голос звучал на удивление уверенно.
Прошло несколько секунд, которые показались мне вечностью, но Эмили все же удалось взять себя в руки.
- Все было как обычно. На полдень была назначена примерка, все метались туда-сюда как ненормальные. Миранда сидела у себя в кабинете. Она… она смотрела альбом с вырезками.
- Альбом с вырезками? – я не поняла, какое отношение ко всему этому имеет какой-то альбом и почему Эмили запнулась, прежде чем упомянуть его.
В трубке раздался тяжелый вздох. Приговоренные к казни поднялись на эшафот.
- Она запретила тебе рассказывать. Года полтора назад она заставила нас сделать альбом, в который мы вклеивали все вырезки из газет про вас двоих. Если учесть, какая шумиха была поначалу, то неудивительно, что нам пришлось проделать адскую работу. И мы постоянно пополняли его. Вплоть до сегодняшнего дня. И каждое утро альбом должен был лежать на ее столе.
Мне показалось, что я задохнусь. Ком в горле не давал ни глотать, ни дышать. Проклятая женщина! Как можно так прятать чувства от тех, кто тебя любит?
- Дальше, - хрипло попросила я.
- Так вот… она смотрела альбом. Она, кстати, уже несколько дней была какая-то странная. Тихая очень. Вот и сегодня у нее было… необычное выражение лица. Ты же знаешь, мне ее видно из-за стола, если дверь открыта. Она смотрела на эти вырезки, как будто ей было очень… больно их видеть. Если бы речь шла не о Миранде, я бы сказала, что она едва сдерживала слезы.
Ненавижу! И люблю…
- Боже, Эмили, когда ты уже скажешь, что случилось с Мирандой??? Она хотя бы жива??? – я не смогла сдержаться. Я должна услышать это прямо сейчас. Господи, прошу тебя, только бы она была жива.
- Жива. Так что не ори на меня, как умалишенная. Я как раз собиралась тебе сказать, что увидела, как она прижала руку к тому месту, где у всех нормальных людей должно находиться сердце, - я простила Эмили этот выпад, потому что знала, что за своей ядовитой иронией она пытается скрыть страх, она боится за Миранду не меньше меня, но ей надо как-то справляться с истерикой, - скривилась от боли и стала падать. Я крикнула Эрике, чтобы она вызывала 911, а сама кинулась к Миранде. Она дышала, но была без сознания. И у нее были судороги. А потом приехали врачи и увезли ее. Это все.
- Куда?
- В окружную. Я на полпути туда.
- Эм, я уже лечу.
У Миранды был геморрагический инсульт. Врачи сказали, что удивительно, что он не случился раньше – при ее-то ритме жизни и постоянном нервном напряжении. Но я знала, что работа тут ни при чем. Это не тот стресс, который мог сломить Миранду.
К тому моменту, как я приехала, она уже была в палате. Все еще без сознания, но и вне опасности для жизни. Я стояла и смотрела на нее, такую маленькую и хрупкую, на грубой больничной койке. Как я могла уйти? Как я посмела довести ее до такого? Но пути назад нет. Миранда никогда не склеивает разбитые чашки, а нашу я расколотила вдребезги. Я уже не имею права даже просто находиться здесь.
Я смотрела на нее, запоминая каждую черточку, впитывая в себя память о ней. Я хотела запомнить ее именно такой – беззащитной, трогательной. Ее такую было очень просто любить. Я гладила ее волосы, касалась лица подушечками пальцев. Легко, практически неощутимо. Я любила так делать раньше, когда она засыпала в моих объятиях. Этого больше не повторится. Я прощалась с ней. Теперь вся эта роскошь будет не для меня. Мягкие волосы, нежная кожа, теплые губы… кто-то другой будет молиться на эту икону.
Я резко встала и пошла к выходу. Уже у самой двери что-то кольнуло в спину. Я обернулась… и увидела, что Миранда смотрит на меня, а в ее глазах стоят слезы. И ее боль потери не меньше моей.
- Не уходи, - не сказала, прошептала. Но я услышала.
Я не могла решить. Я не могла уйти. Я не могла вернуться к тому, что было раньше.
Первая слезинка скользнула по ее щеке.
- Пожалуйста, - ей было тяжело говорить, каждое слово отнимало силы. – Дай нам еще один шанс. Дай мне шанс.
И я поверила. Поверила, потому что больше всего на свете хотела собрать эти слезы своими губами, высушить поцелуями. Поверила, потому что у меня в груди билась только половина сердца – вторая принадлежала ей. Поверила, потому что знала, что Миранда Пристли никогда ничего не просит. А значит, без меня она тоже жива только наполовину.
И я дала нам этот шанс.
That’s all